Свято-Троицкий кафедральный собор г.Ангарска

Обычно собака так делала, когда чуяла затаившуюся в придорожных кустах лису. Тогда она с лаем бросалась вдогонку за удирающим диким зверьком и потом с гордым видом возвращалась назад, будто желая сказать: мол, хозяин, все в порядке, дорога свободна, можем идти дальше.

Но в этот раз собака вела себя иначе. Приподняв переднюю лапу, она чутко втягивала носом запах опасности, приподнимала верхнюю губу, тихонько рычала, но не двигалась с места. Ей было страшно. Но кто же мог так ее напугать? Волки в этой местности не водились, медведи тоже.

Человек перехватил посох из руки в руку и внимательно осмотрелся. На дороге никого не было. Он уже нагнулся было, чтобы успокоить собаку и идти дальше. Как вдруг со скального уступа возле дороги упал небольшой камень. Человек повернулся на этот глухой стук. И увидел, что из-за скалы не спеша выходят трое мужчин с тяжелыми дубинками в руках. Одежда на них была грязная и рваная, волосы спутанные, видно было, что они давно не мылись.

Это были те самые разбойники — бродяги, которых разыскивали за совершенные преступления. Они прятались в горах от городской стражи, а еду добывали себе грабежом. Обычно они выходили на дорогу только в сумерках, когда нет риска попасть на глаза конному отряду римских воинов, ведь в те времена Иудея находилась под властью римлян и порядок на этих землях наводили римские войска. Но в этот раз бродяги почему-то решили поживиться чужим добром при свете дня.

Человек понял, что попал в беду, развернулся и побежал от злодеев. Но увидел, как с этой стороны на дорогу перед ним выходят еще трое оборванцев с палками в руках. Бежать было некуда. Собака жалась к ногам и жалобно скулила. Ей очень хотелось убежать, но бросить хозяина она не могла.

— Кто вы такие и что вам от меня нужно? — стараясь сохранить в голосе спокойствие спросил путник. — Я не сделал вам ничего дурного. Если вам нужна еда, я с радостью поделюсь ею с вами. Только не трогайте нас, пожалуйста. Бродяги тем временем окружили человека и собаку. На их грязных лицах играли нехорошие улыбки.

— Конечно, поделишься. А как же иначе? — сказал самый высокий и широкоплечий разбойник. — А вот насчет «не трогайте», это ты зря. Мы тебя обязательно потрогаем — вдруг у тебя и денежки где-то припрятаны.

Путник хотел сказать, что он и деньги тоже готов им отдать сам. Но тут сзади его ударили дубинкой по голове, и мир провалился в темноту…

Последняя надежда

Он пришел в себя от того, что собака лизала ему лицо. Увидев, что хозяин открыл глаза, она радостно заскулила. Путник попытался встать. Но ничего не получилось: голова кружилась, к горлу подступала тошнота, а ноги словно бы стали чужими и отказывались его держать. Разбойники унесли с собой его сумку с дорожными припасами, деньги, посох и даже одежду.

Он лежал на обочине пустынной дороги — избитый, раздетый, ограбленный. Ему было холодно и очень хотелось пить. А время уже клонилось к вечеру.

Вдруг он услышал звук шагов и застонал. Собака тоже вскочила и стала лаять, чтобы привлечь внимание идущего по дороге путника к хозяину. И действительно, услышав стоны и собачий лай, путник подошел к ним. Это оказался человек, служивший священником в иудейском Храме в Иерусалиме. Избитый путник увидел его и обрадовался. Уж он-то точно не оставит его здесь умирать.

А человек стоял над избитым и думал: «Вот, сейчас мне нужно будет идти в ближайшую деревню, нанимать там у местных жителей осла, потом — возвращаться сюда уже по темноте, грузить этого бедолагу, везти его к людям... А вдруг я опоздаю утром к началу богослужения? Ведь служить Богу — это более важное дело, чем помогать раненому человеку. И потом, кто знает, что это за человек? Быть может, это один из тех бродяг, что рыщут здесь вечерами. Должно быть, не поделил чего-то со своими дружками, вот они и избили его. Нет уж, пойду лучше своим путем. А об этом несчастном помолюсь, чтобы Бог послал ему какую-нибудь помощь». И священник торопливыми шагами стал удаляться от израненного человека и его собаки.

Через некоторое время на дороге снова послышались шаги. Теперь это был левит —

храмовый работник, который также торопился в Иерусалим, чтобы вовремя успетьк началу богослужения. Он тоже подошел к пострадавшему от разбойников. И тоже задумался, глядя на него. Мысли его были примерно такими: «Я знаю, что незадолго до меня тут прошел наш священник. И если бы этот человек был достоин помощи, он непременно бы ему помог. А раз он прошел мимо, значит, не стоит помогать этому оборванцу. Свою одежду он, наверное, пропил вместе с друзьями. И теперь валяется здесь пьяный в таком непотребном виде. Пожалуй, пойду отсюда, пока не явились его приятели». И левит тоже заспешил прочь.

Солнце почти зашло. С гор уже спускался вечерний туман. Раздетый израненный путник стал мерзнуть. Собака прижалась к нему всем телом, стараясь согреть своего хозяина. А он, совсем обессилевший, уже собрался умирать.

Цок-цок-цок… стук ослиных копыт гулко раздавался по дороге. На этот раз собака уже не залаяла, а отчаянно завыла, призывая на помощь хоть кого-нибудь. Это была последняя надежда на спасение. Но когда всадник остановился, слез с осла и наклонился над избитым путником, эта надежда растаяла как дым. Всадник был одет по-самарянски. И это неудивительно: ведь он и был самарянином — жителем Самарии, области, где обитали люди, не разделявшие веры иудеев. За это иудеи их очень не любили, сторонились, всячески унижали. И надо сказать, самаряне отвечали им той же монетой. Поэтому, увидев над собой склонившегося самарянина, раненый иудей понял, что ему пришел конец. Если уж его единоверцы, священник и левит, не стали его спасать, то чего же ожидать от этого полуязычника, дикаря, не знающего Истинного Бога?

Он прикрыл глаза, чтобы не видеть, как самарянин будет над ним насмехаться. И вдруг почувствовал, что заботливая рука поддерживает его голову, а по пересохшим губам течет вода. Это самарянин достал походную флягу и осторожно пытался его напоить. Прильнув к горлышку, иудей жадно глотал воду до тех пор, пока не выпил все до донышка. А самарянин так же осторожно взял его на руки и понес к своему ослику…

Нежданное спасение

Очнулся он уже утром, на постоялом дворе. Под ним была чистая постель. Раны его почти не болели и были аккуратно перевязаны. Он не помнил, как самарянин заботливо обработал раны лекарствами, положил его на ослика и всю ночь шел рядом, придерживая его тело. Как на руках принес его к хозяину постоялого двора и уговорил того дать кров израненному безвестному путнику…

А сейчас, очнувшись, он увидел, что самарянин собрался уезжать. И услышал, как уже перед самым отъездом он говорит хозяину постоялого двора:

— Уважаемый, вот я оставляю два динария, чтобы твои слуги позаботились об этом несчастном. Через несколько дней я вернусь. И если окажется, что ты потратил на уход за больным больше, я возмещу тебе все расходы.

Хозяин взял деньги и согласно кивнул.

А самарянин подошел к больному, чтобы попрощаться.

— Зачем ты спас меня? — прошептал раненый иудей. — Ведь мы, иудеи, относимся к вам, самарянам, как к собакам. Почему ты заботишься обо мне так, будто я твой близкий родственник?

Самарянин улыбнулся в ответ и аккуратно приложил ладонь к его губам.

— Молчи. Тебе сейчас не нужно много говорить. За гостиницу я заплатил хозяину, теперь он будет заботиться о тебе. И кстати, с твоей собакой тоже все в порядке, слышишь, как она лает? Выздоравливай!

И с этими словами самарянин удалился. Раненый посмотрел на дверь, которую тот аккуратно закрыл за собой. И ему почему-то захотелось плакать. А со двора доносился знакомый заливистый лай. Это его собака охраняла дом в ожидании, пока хозяин поправится.

Наш ближний

Эту историю про случай на дороге поведал людям Сам Иисус Христос. Когда же Он это сделал? Когда противники Христа — знатоки иудейского закона — хотели поставить Его в затруднительное положение. Иисус сказал им, что нужно любить ближнего своего, как самого себя. Но ведь иудеи считали ближними лишь своих единоверцев и думали, что заповедь о любви к ближним распространяется только на иудеев! Вот один из законников и спросил Иисуса, желая узнать, разделяет ли Он их воззрения:

— А кого мне считать своим ближним?

В ответ Иисус Христос как раз и рассказал притчу об избитом путнике и добром самарянине. А потом спросил законника:

— Как думаешь, кто из троих прохожих на дороге оказался ближним человеку,

пострадавшему от разбойников?

— Конечно, тот, который оказал ему милость, — ответил тот.

Тогда Иисус сказал:

— Иди, и поступай так же, как он.

И действительно, очень часто мы считаем, что нашей любви и сострадания заслуживают только люди, с которыми нас связывает что-то общее — вера, семья, народ. То есть любить можно только своих. А к тем, кто не свой, можно относиться без любви.

Но Иисус Христос показал на примере этой истории, что ближний для нас — любой человек, который оказался рядом с нами и нуждается в нашей помощи. И если мы оказали ему эту помощь и проявили любовь, значит, мы исполнили заповедь о любви к ближнему. Потому что Бог не разбирает, кто кому — свой. Для Бога мы все — Его любимые дети. И оказывая милость другому человеку, пусть даже совсем незнакомому, мы тоже становимся похожими на Бога. Который не делает различий между людьми и, как заботливый отец, любит каждого из нас. ф.

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   Рисунки Галины Воронецкой

FOMA.RU